Друг друга обгоняют страх и боль,
И человечьим мукам нет конца,
Но так же, как и прежде, Конан Дойль
Врачует словом души и сердца.

Бен Эзоп

*****

С этим смириться, наверное, следует:
Глупость людская предела не ведает.
Бедный мой критик! Меня он корит
Фразой надменной, что Холмс говорит:
Будто Дюпен, мол, созданье Эдгарово,
В сыске — приверженец метода старого.
Или впервые ты слышишь, приятель,
Что не тождествен созданью создатель?
Тысячу раз похвалы вдохновенные
Мистеру По расточал и Дюпену я,
Ибо и впрямь мы с героем моим
Многим обязаны этим двоим.
Холмса же вечное высокомерие —
Это уж вовсе иная материя.
В книгах такое бывает порой:
Автор серьезен — смеется герой.
Уразумей же, уняв раздражение:
Кукла моя — не мое отражение!

Артур Конан Дойл

---

Кто же волком не взвоет от пессимистичности:
— Неужто границ нет для идиотичности?
Критик меня обвиняет в наличии
Невежества — и в прямом неприличии:
Мол, «Шерлок — Ваш сыщик — чужд благодарности:
Дюпена он числит по разряду бездарности!»
Вы и впрямь, досточтимый, настолько девственны,
Что, по-Вашему, автор с героем тождественны?
Как автор, я таю от восхищения
Пред месье Дюпеном за его ухищрения.
Отчасти таланты его продуктивные
Вложил я в рассказы мои детективные.
Но нет ли тут недомыслия явного —
Меня принимать за Холмса тщеславного?
Пусть мой персонаж язвит презрительно,
Зато я вот поклон отвешу почтительно.
А Вашим мозгам уяснить достанет способности,
Что кукла и кукольник — не две подобности?

Артур Конан Дойл
(Перевод Сухарева Сергея)