Ночь в Болонье… Волшебные чары
Старины, словно век очень старый,
Я попала в него пусть случайно,
Но прониклась ненынешней тайной.

Это редко со мною бывает
(Всё же разум всегда побеждает),
Потому благодарна Шекспиру,
Он связал меня с рыцарским миром,

Где не строят домов из панелей,
А другие в стекло не одели,
Только старый кирпич и колонны
Для вечерних прогулок влюблённых,

Только башни, соборы и фрески,
Витражи в базиликах известных,
Галерей сорок два километра
От дождя тебя спрячут, от ветра…

А на улочке узкой центральной
Словно в клеточке, есть ресторанчик,
Тётя там на хозяйстве простая,
Полноватая, немолодая

По-домашнему нас обслужила,
Болоньезе меня накормила,
Соус фирменный, местный, их гордость,
Макароны напомнил по-флотски.

Вот такое старинное место,
Словно звуки торжественной мессы…

Федина Инесса

---

Болонья. Надежда Радченко

«Как Гаризенда, если стать под свес,
Вершину словно клонит понемногу
Навстречу туче в высоте небес...»
Данте Алигьери

Музыкант на площади Маджоре,
Эмигрант из бытия в астрал,
Исполнял мелодию в мажоре,
Будто бы на струнах душ играл.

И казался этот мир не страшен,
И не страшен самый дантов ад,
Запертый в одной из мрачных башен*,
Что склонясь над городом стоят.

*Азинелли (97 м) и Гаризенда (48 м) - самые известные из башен Болоньи, считаются её символом, падающие(вот уже восемьсот с лишним лет).

---

Болонья — немолодая женщина с дряблыми бедрами,
Грудь которой лежит в долине По, а зад на холмах.
Болонья заносчивая и папская, Болонья Красная и эмбриональная,
Болонья Толстушка, Болонья гуманная, уже часть Романьи, с духом Тоскании.

Болонья для меня, провинциала — малый Париж,
Базары, бистро, дух Rive Gauche.
Здесь когда-то размышлял Сартр, читал стихи опьяненный абсентом Бодлер,
И я, грубый моденец, выстрадал свою скромную любовь.

Беззаботная Богема гуляла между домом и кабаком,
Где от каждого стакана отскакивала философия,
Как мы были поэтичны, без скромности и страха,
И старые пьяницы напоминали нам литературных персонажей.
О, как мы были артистичны, но без скромности и стыда,
И мама Болонья качала нас на своих коленях-арках.

Болонья — скуластая эмильянка,
Способная на жизнь и смерть.
Она знает что почем, знает в чем суть,
Знает правоту жизни, знает как держать удар

Болонья — богатая женщина, бывшая крестьянка,
Богатство, виллы, драгоценности и салями в витринах.
Она знает, что бедность – это не шутка,
Боится ее и хочет быть уверенной в том, что уже имеет.

Какая странная комбинация транжирства и
тех, кто умер за свою мечту, перед твоей Базиликой Сан Петронио
И твои болонцы, если они существуют,
Потерялись и запутались в тысяче разнообразных миров,
Поют тебе песни, празднующие людские стереотипы,
Песни, которые ничего не значат.

Болонья — странная госпожа, вульгарная матрона,
Болонья — примерная девочка, Болонья — продажная девка.
Болонья — пуп земли, ты вызываешь у меня икоту
и отрыжку сожаления о всем том, что ты мне дала,
Все то, что уже полузабыто и давно в прошлом.

---

Болонья! Лгут глупцы про Европы закат.
Ведь будто гимны разуму и красоте –
десятки километров твоих аркад
и твой, первый в мире, Университет.

Эмилии-Романьи царица и дочь!
Ты лучшая во многом с незапамятных дней.
Завидовали папа, император и дож
твоей мастеровитости, хватке твоей.

И стрелы твоих башен взметаются ввысь,
хоть их к земле пытался пригнуть ураган.
И древняя Фельсина (вся планета, дивись!),
упрямо не сдаётся столетьям-врагам.

Исчез тебе начало положивший народ,
но памятник ему – славный город – стоит
и миру говорит, а точнее, поёт,
что может быть счастливой судьба Атлантид!

*****

Нет воды вкуснее, чем в Романье,
Нет прекрасней женщин, чем в Болонье,
В лунной мгле разносятся признанья,
От цветов струится благовонье.

Лишь фонарь идущего вельможи
На мгновенье выхватит из мрака
Между кружев розоватость кожи,
Длинный ус, что крутит забияка.

И его скорей проносят мимо,
А любовь глядит и торжествует.
О, как пахнут волосы любимой,
Как дрожит она, когда целует.

Но вино, чем слаще, тем хмельнее,
Дама, чем красивей, тем лукавей,
Вот уже уходят ротозеи
В тишине мечтать о высшей славе.

И они придут, придут до света
С мудрой думой о Юстиниане
К темной двери университета,
Векового логовища знаний.

Старый доктор сгорблен в красной тоге,
Он законов ищет в беззаконьи,
Но и он порой волочит ноги
По веселым улицам Болоньи.

Николай Гумилев