Чёрный лотос. Николай Богачев

(фэнтези)

Действующие лица:

Ринальдо - странствующий рыцарь, сын алькальда города святого Яго
Звезда (Юлдуз - кушитск.) - волшебница-авантюристка
Конан-варвар - король Аквилонии
Нагуд - мёртвый колдун
Гильган - помощник Нагуда
Эрук - местный лидер(король)
гули, бандиты и прочий местный антураж

Чёрный лотос в далёком Кхитае растёт,
В потаённых озёрах Кунь-Луня цветёт,
Только раз в десять лет распускает свои лепестки,
Околдованы тотчас, если видят его чужаки.
Нежным, сладостным ядом проникнет он в мозг,
И становится сразу, человек, как податливый воск,
Понимает, не стоит, ничего в этом мире любить,
Чёрный лотос увидеть, прикоснуться, вдохнуть и не жить.

*

Тучи небо затянули,
Птицы все уже уснули,
В парке не видать деревьев,
Сколько в темноте кореньев!
Ночь пришла чернее ада,
Тронул носа запах смрада,
Показался край луны,
Распорол кусочек тьмы,
От деревьев тень кривая,
Шевелилась, как живая,
И родился страха звук,
Как шипение гадюк.

Один рыцарь запоздалый,
С виду был чуть-чуть усталый,
Парком шёл ночной порой,
Освещался путь луной.
Вдруг услышал вскрики, стоны,
Ветер тут пахнул зловонный,
Женский голос звал Богов,
К милости взывал врагов.

Кинулся на помощь рыцарь,
Кто стонал во мраке птицей?
Зла не мог он допустить,
Не вмешайся – как же жить,
сможет дальше с болью в сердце?
Ведь не стать опять младенцем.

Трое было тех бродяг,
ТрУсы все, уж пыл иссяк.
Лишь защитника узрели,
Душой сразу оробели,
Быстро бросились бежать,
Ветру было не догнать.

Жертва их была жива.
Как красива и стройна!
Женщина или девица?
– Дай мне руку, храбрый рыцарь!

– Что же тут произошло?
Ощущаю рядом зло.

Девушка легко поднялась,
Посмотрела… застеснялась,
Огляделась и пошла,
Что искала – то нашла.

– Тут Нагуд лежит, колдун,
Пару лун назад был шум,
Когда нечисть он призвал,
Но на этом сам пропал.
Был упрятан он в темницу,
а затем казнён. В гробницу,
помещён три дня назад,
Как попал теперь он в сад?
Посмотри, здесь труп Гильгана!
Пострадал от ятагана,
Вся изрублена башка!
Был удар исподтишка.

– Что за подлые людишки,
В этом жалком городишке! –
Не сумел сдержаться рыцарь.

– Здесь не все такие лица.
Осторожней со словами,
Паче, тёмными ночами.

С этими словами дева,
Еле слышно чуть запела,
Замурлыкала под нос,
И, откинув прядь волос,
Что-то стала вдруг искать,
рядом с трупами. Стал ждать,
рыцарь. Что здесь происходит?
Что кругами она бродит?
Что найти в лохмотьях рваных.
грязных, гнойных и кровавых,
у смердящих смрадом трупов…
Слабонервный впал бы в ступор.
Наконец нашла, вздохнула,
Вскользь на рыцаря взглянула,
«Здесь ещё стоит дурак?
Его использовать мне знак».

– Проводи меня до дому,
Нет доверия закону,
Нечисть ночью правит бал,
Что, об этом ты не знал?

Вот и дом, где наша дева,
Жила одна, как королева,
Королева среди ведьм,
По углам одна лишь смерть.
Здесь сушёные лягушки,
Кореньев полные кадушки,
Лапки чёрных петухов.
Кожа змей, грибы с лугов.

– Хочешь, можешь оставаться,
И не надо удивляться,
Я живу одна… пока,
И ищу я му… жика,
Рыцаря, как ты, милейший,
Обожающего женщин,
Чтобы был опорой мне,
И весь день, и при луне.

Рыцарь, именем Ринальдо,
Сын другой страны алькальда,
города святого Яго,
Жизнь влачил ну, как бродяга.
Дева нравилась ему,
«Лучше с ней, чем одному»,
Так подумал рыцарь смелый,
Околдован сей химерой.

– Имя как твоё, девица?
В отношениях граница,
Где пройдёт меж мной… тобой,
Тешить мне себя мечтой?

– Мечтать не вредно никогда,
Здесь зовут меня: Звезда,
Кушиты именем Юлдуз,
Как оно тебе на вкус?

– Ты кушитка? Расскажи,
Не таись. Не надо лжи,
Я такой, я не предам,
Полюблю… так жизнь отдам.
Объясни мне, что случилось,
Ты зачем там очутилась?
Что искала ты на трупе?
Почему копалась в струпьях?

– Завтра будем вспоминать,
А сейчас давай-ка спать.

Всё притихло в Божьем мире,
Колыхалась лишь крапива,
По канавам, вдоль заборов,
Да спросонья хрюкал боров.
Рыцарь, девушка уснули,
На охоту вышли гули,
Шли они на запах смерти,
Это странно, но поверьте,
В парк стремились, к мертвецам,
К полусгнившим тем телам.
Трупы вдруг зашевелились,
Лунным светом осветились,
(Вышла из-за туч Луна,
Свет бросала лишь она).
Тот, который был Нагуд,
Сел с кряхтеньем, плюнул: «Гуд!»
Посмотрел он на Гильгана,
– Жаль, погиб от ятагана.
Ты не смог меня спасти,
В дом свой быстро отнести,
Лотос чёрный раздобыть,
Им и камнем оживить.
Всё мне делать самому!
Как всегда всё одному!

И взвалил труп труп на плечи,
Потащил по парку, встречи,
он ни с кем не избегал,
Встретит гуль… один оскал,
прочь отпугивал всю нечисть,
«Этот может искалечить», –
Гули думали с опаской,
«Что-то он совсем не ласков».
Их дороги разошлись.
Не для вас он, как ни злись.

Новый день принёс тоску,
морось, ветер, лишь снежку,
не хватало пасть на землю.
Поводы не для веселья.
В запотевшее окошко,
через грязные дорожки,
ничего не разглядеть,
хоть броди под дверью смерть.

– Ну, рассказывай, Звезда,
Не подумал никогда,
Что кушитка ты по крови.
У тебя другие брови,
цвет лица, и нос и губы…
Я ещё не «рухнул с дуба»,
За неё тебя принять.
Не кушитка твоя мать.

– Кто сказал, что я кушитка?
Мыслей у тебя с избытком.
Только плохо слушал ты,
Пострадал от глухоты?
В Куше так меня назвали,
когда в детстве воспитали,
в храме магов-чародеев,
поняла потом – злодеев,
постигала я искусство,
подчинять людские чувства.
Там узнала я Нагуда,
Демон мерзкий и Иуда,
Вот кто он в одном лице…
Это тот, кто в мертвеце,
Ночью, к счастью, воплотился,
Но боюсь, он воротился,
Скоро явится сюда,
За тем, что у него взяла.
Рыцарю она явила,
камень, что вчера нашла. – Гневила,
этим я его безмерно, –
Она была не лицемерна.

– Этот камень ты искала?
Как! Богатства ты взалкала?
Как же низко надо пасть,
Чтоб у мертвеца украсть!

– Какой ты резвый на язык!
Лезешь напролом, как бык,
Вот и изгнан ты из дома,
Ситуация знакома.
Ты совсем не дипломат!

– Да. Я воин! Я – солдат!

«Вот такой ты мне и нужен,
С головой чтоб был не дружен».
– Камень нужен колдуну,
Чтобы захватить страну,
Оживить себя, Гильгана,
Напустить фата-моргану,
На царя, на всех людей,
В этом замысел. Злодей,
хочет сам страною править,
Этот камень мне оставить?
Отнести ему скорей?
Может, станет он добрей?

– Он же умер, – вставил рыцарь.

– Не сидел ещё в темнице,
И не знал ты колдунов…
Всё. Пошла. Так будь готов.

Время быстро пролетало,
Рыцарь занят. Снял забрало,
Меч из ножен доставал,
Со вниманьем изучал.
Чтоб ни пятнышка, ни грязи,
Лезвие – сверкай алмазом,
Полирует, увлечён,
Весь в работу погружён.

Вдруг раздался стук в окно,
Выглянул. Совсем темно,
День ещё не наступил,
Дождь в окошко лишь кропил.
У дверей раздался шорох,
Завозились мыши в норах?
Нет. Тут в дверь раздался стук,
Осторожно так: тук-тук.
Подошёл Ринальдо к двери,
«Что такое? Счас проверю,
Кто стучит в такую рань».
На устах одна лишь брань.
Распахнул он дверь и видит,
Как сказать, чтоб не обидеть,
Честь солдата не задеть,
Скажу просто: Обалдеть…
Обалдеть ему пришлось,
Лицезрея, что за гость,
Постучался спозаранку.
Он не ждал такой «подлянки»!

У дверей стоял Нагуд,
Узкоглазый, как тангут,
веки так его распухли,
как вода весною в русле.
Он тянул к Ринальдо руку,
Источал сплошную муку,
Пах неубранной помойкой,
Запах был довольно стойкий.
Из лохмотьев лезли черви,
Нитями свисали нервы,
Падала гнилая плоть,
«О, спаси меня, господь!»

«Дай!», – Нагуд сипел с надрывом,
Улыбнулся ртом-нарывом,
И впивался мутным взглядом,
Надо было ему! Надо!
И Ринальдо, под гипнозом,
И не мучаясь вопросом,
Камень из шкатулки взял,
Колдуну его отдал.

Скоро рыцарь наш очнулся,
От морока. Встрепенулся,
«Что же я такое сделал?
Был я словно очумелым»

Днём, когда пришла Звезда,
Прятал от стыда глаза,
– Да, ругай, я виноват,
Растерялся, глуповат,
сразу стал, как я увидел,
что Нагуд так… миловиден…
Ха!.. Смеюсь – я после стресса,
Словно чёрная здесь месса,
На глазах моих прошла…

– Где кальян? Так… анаша…
Ты курил кальян, Ринальдо?
И поёшь мне песни скальда.
Ладно, всё я понимаю,
И тебя сейчас прощаю.
Но позор свой искупи,
Камень этот мне верни.

А Нагуд, сжимая камень,
Что пылал в руке как пламень,
Брёл во мгле в своё жилище,
Чёрных идолов капище.
Ждал его там труп Гильгана,
Был сейчас он в виде хлама,
Мерзкой кучей мёртвой плоти,
Посмотреть… с души воротит.
Но Нагуд всё ближе, ближе,
И Гильган уж не бездвижен,
Мышцы судороги сводят,
Пятна трупные проходят.
Камень к голове подносит,
Заклинанье произносят,
губы колдуна из Шема,
Камень, словно диадема,
У Гильгана на челе,
Всё клубится в сизой мгле.
Оживил Нагуд Гильгана,
Но душа, как после шрама,
Искорёжена рубцом,
Быть ему лишь подлецом.
«Чёрный лотос – он поможет,
Как достану… А быть может…?
Разум ни к чему Гильгану,
Был похож он на агаму,
раньше… и умом, душою,
Тьфу! Всегда он был лапшою!
Будет он таким как есть,
Может, меньше будет спесь».

Мы оставим их пока,
И отправимся туда,
Где веселье полной чашей,
Не найти и места краше,
Где вино и лишь вино!
Будоражит кровь оно.

В кабаке наш друг Ринальдо,
Сын другой страны алькальда,
За столом один сидел,
На входящих в дверь смотрел.
Ждал кого-то, очевидно,
Нетерпение уж видно,
Отражалось на лице,
Служанка подошла в чепце.
Заказал он ей жаркое,
Раков, пиво и простое,
аргосское. Два кувшина,
Так. Лишь малость для мужчины.
Вдруг раздался грохот грома,
Та картина вам знакома,
Дверь с петель почти слетела,
Вся таверна загудела,
Потому что внутрь вломился,
Конан-варвар, тот, что снился,
Девам Шема, Аренджуна,
В ожидании тайфуна,
Чувств, желаний потаённых,
Варваром тем утолённых.

Он направился к Ринальдо,
Кулаком, как из базальта,
Грохнул по столу с размаху,
Напустив на всех тут страху,
Осушил кувшин вина,
Жажду, заглушив сполна,
Приступил меж тем к беседе,
Не забыв и об обеде.
– По твоей я вижу роже,
Что нашёл ты попригоже,
Даму сердца для себя,
Берегись её огня!
– Конан, всё тебе известно?
Но откуда? Интересно…
– Был с утра у короля,
Шла беседа: траляля.
Здесь вести об этом речи,
Я не буду – не на вече,
О Звезде поговорим,
И жаркое поедим.

Шла о чём у них беседа,
Во время сытного обеда,
Рассказать я не могу,
Жизнь свою я берегу.
Слышал лишь я краем уха,
Если то не медовуха,
Одурманила меня,
Что нет дыма без огня.
– Помогай во всём Звезде,
Счас угодно так судьбе,
Но смотри, наступит миг,
Суть поймёшь её интриг,
Нет, её ты не предашь,
С глаз твоих спадёт мираж. –
И с Ринальдо распростился.
Конан-варвар удалился.
Снова в кабаке затишье,
Можно сочинить трехстишье,
Некому теперь мешать,
Мои мУки разрушать.

Вечером Звезда вернулась.
И Ринальдо улыбнулась,
– Всё в порядке, и без камня.
Воплотим мои желанья,
Завтра лотос расцветёт,
Испытанье утром ждёт.

Утром был густой туман,
Солнца диск, как злой обман,
растекался жёлтой мутью.
И готовили уж кутью.
Сыро, мозгло, капли влаги,
Серый день лишал отваги,
Но покончить с колдуном,
Нужно, как со страшным сном.

Собирались, одевались,
Как на битву отправлялись,
– Мы идём в оранжерею,
Не дадим успеть злодею,
Подлый замысел свершить, –
Продолжая говорить,
Собиралась в путь Звезда, –
иль сейчас, иль никогда!
– А зачем в оранжерею?
И что делать там злодею?
Задал свой вопрос Ринальдо,
Сын другой страны алькальда.
– На рассвете там гуляет,
сам король. Он отдыхает,
В тишине, природной неге,
Смысл жизни только в беге,
от рожденья и до смерти,
за удачей, властью, честью,
почитанием и славой,
или просто за забавой.
От подобной суеты,
отдыхает. Где цветы,
аура совсем другая, –
Объясняла, собираясь,
И с хитринкой улыбаясь.
Дева именем Звезда.
– Я с тобою навсегда!
Наконец они собрались,
И немедля отправлялись,
Снова через парк пошли,
Напрямик, через кусты,
Прямо к каменной стене,
В первозданной тишине.

Колдун тоже собирался,
На Гильгана он ругался,
Вот балбес! Эх! Мой помощник,
Мне теперь он не помощник.
Мозг погиб, теперь он зомби,
Потом спрячу в катакомбе.

Время шло, и все стремились,
в оранжерею. Изумились,
когда встретились нос к носу,
у цветка, нектароноса.
Царь Эрук, тогда вдовевший,
и Ринальд, благоговевший,
и красавица Звезда,
чёрных замыслов полна,
злой колдун Нагуд, увечный,
варвар Конан, не беспечный,
Все сошлись в оранжерее,
Здесь решится, кто мудрее.

Вот и солнце показалось,
И сквозь мглу оно прорвалось,
Через дымку и туман.
И окутает дурман,
Всех вокруг в оранжерее,
Сколько будет здесь трофеев,
у цветка, раз в десять лет,
здесь встречавшего рассвет.
Аромат его опасен,
Чуть промедлишь и ужасен,
сразу станет твой конец,
Убегай быстрей, глупец!

Вот колдун достал свой камень,
Запылал тот словно пламень,
Путеводною звездой,
Но какой же свет был злой!
Ослепил он всех лучами,
Истекли глаза слезами,
И готов уже был мозг,
Стать податливым, как воск.

Очумел король Эрук,
Стал младенцем сразу, вдруг,
А Ринальд закрыл глаза,
И стоял едва дыша,
Девушка Юлдуз пыталась,
Помешать, но задыхалась,
Камень грудь оплёл лучами,
Как насильник злой руками.
Конан только не поддался,
Резкий звук в тиши раздался,
Меч из ножен так выходит,
Жертву для себя находит,
Катится глава Нагуда.
Из разбитого сосуда,
Хлещет кровь потоком чёрным,
И Гильган стал обречённым,
Без поддержки колдуна,
У него одна судьба.

Камень выпал на брусчатку,
Покатился по площадке,
Не пылая, не горя,
И заклятий не творя,
Прямо под ноги к Звезде,
Наклонилась. Он к руке,
споро, мигом подкатился,
прикоснулся… засветился…

В этот миг расцвёл цветок,
повернувшись на восток,
Он окутался туманом,
сладким голубым обманом,
Лёгким дуновеньем ветра,
Разносился морок щедро,
И дурманил слабый мозг,
И не чуяли уж ног,

Ни Ринальдо, ни Эрук,
Если б с ними не был друг.
В миг, когда торжествовала,
Судьбы всех в руке сжимала,
Дева, именем Звезда,
Горели торжеством глаза,
Конан раздавил цветок.
Как он был в тот миг жесток!
Втаптывая в грязь красу,
Словно гадкую осу.
Но морок исчез, растаял,
Где-то пёс-брехун залаял,
И погас волшебный камень,
Всё. Конец интригам. Амен.

С той поры прошла неделя,
Месяца весны апреля.
Также правит там Эрук,
Также в жизни близорук.
Рыцарь именем Ринальдо,
Сын другой страны алькальда,
Снова в странствиях, в пути,
И следов уж не найти.
Конан был уже король,
И сидел на троне вновь,
Он в Тарантию вернулся,
В повседневность окунулся,
ИнкогнИто пошалил,
Трон соседу сохранил,
От колдуньи, колдуна.
Где же, спросите, Звезда?
На востоке след ищите,
Я закончил. Не взыщите.
14 июня 2013 г.