Монпарнас. Тамара Первакова
Монпарнас - есть чудо света!
Лифт, как быстрая ракета,
За секунды взмоет в небо,
На котором еще не был.
А внизу огни, как море!
Присмотрись, увидишь вскоре:
Как река течет дорога,
В рукава вливаясь строго.
Купола узнаешь храмов,
Контур площадей, фонтанов.
И, источник вдохновенья,
Башня, Эйфеля творенье, -
Как брильянтовая брошь!
Просто глаз не отведёшь.
---
Шуточный взгляд на парижский мост. Филатова Наталия Олеговна
Шик и шок одновременно
от моста!
он от шеи несравненный
до хвоста...
Он в перилах золочёных,
как в огне!
В завитках-витках крученых
в синеве.
По такому - скачка грех
и грех идти...
Лишь бросать бы мягкий мех,
и так ... ползти!
---
Там, где звучит Эммануэль. Юрий Курбатов
Над Парижем властвует черная ночь,
На Сите никогда жизнь не замирает,
С крыш собора срываются демоны прочь,
Все химеры владения свои облетают.
Как безмолвные стражники мест святых,
Они мистикой Нотр-Дам наполняют,
Если долго смотреть в полумраке на них,
Древний камень медленно, но оживает.
Стрикс-химера - их главный демон,
Свой ужасный, во мраке, крик испускает,
И тогда разворачивается поэма,
От которой в жилах кровь застывает.
Он хоть Стрикс, полуженщина-полуптица,
Окровавлены когти всегда ее,
Ей бы детской крови сегодня напиться,
Утолить ненасытное брюхо свое.
Многочисленные гаргульи, к счастью,
Просто трубы, они не летают,
Из своих ртов открытых всегда и пастей,
Водостоки влагу всю выливают.
Нотр-Дам повидал тяжелые дни,
Крестоносец отсюда в путь отправлялся,
Революции тут полыхали огни,
Наполеон император короновался.
В его древних стенах, хотя их и нет,*
Секрет камня, того философского, спрятан,
Здесь укрыли алхимики свой секрет?
До сих пор он, таинственный, не разгадан.
В этом храме смешались разные стили,
Много статуй библейских, разных царей,
И святых, пророков тут изобилие,
Помним слово греческое, средь камней.
АМАГКН-рок, надпись старая на стене,
Оживает бессмертный Гюго роман,
Тишина, не доходят звуки извне,
В колокольню горбун приведет вас сам.
Каждый день открывал он плотную дверь,
В правой башне, известный всем Квазимодо,
Его другом был старый Эммануэль,**
Не забыл своего горбуна он урода.
Нотр-Дам своей жизнью Гюго обязан,
Он мотив словно в камне, звучит и звучит,
И мотив этот манит, он не навязан,
Собор-сердце Парижа, оно стучит.
* В соборе нет ни одной внутренней стены.
** Самый большой колокол собора.
---
Камни Вогезов /площадь Вогезов. Вениамин Голубицкий
Жизнь усталая, как колесо, зарывшееся в землю.
Рыжий плющ высохший,
клубящийся венами в анатомическом музее.
Площадь вогезов, как рамку усталого неба объемлю,
Выпавшим камнем на это же небо глазея.
Птица скользнула слезою из глаза больного,
Чиркнула бритвой, давно Бунюэлем наточенной.
Место дуэлей, где тени сближаются снова
Спор завершить, лишь на время уколом отсроченный.
Купол собора, все кажется, юбкой взвихрится,
Звук от стены до стены - будто в одиночной камере,
Подстриженные когти деревьев выпущены - что-то случится,
Зрителей мало - они, как на фото, замерли.
Пространство Дюма и Гюго, дождя и зимней усталости,
Ритм фонарей нудный, как у спичек в коробке.
Не хватает, как всегда, героя, этакой малости –
Был же, туманился силуэт, не в таком уже далеке.
В этом городе все уже было, чего еще блазится?
Персонажи фальшивы, манерны и внеисторичны.
Нет причин для любви. По головке погладит: «Все сладится»,
Что бежишь от меня, повторяя припев истеричный?
---
Париж. Центр Помпиду. Лариса Янковская
Не во сне и не в бреду
Создавался «Помпиду»
В нём большой талант и пыл
Ричард Роджерс воплотил,
И совсем не в виде пьяном
Был создатель Ренцо Пьяно,
Подошёл двадцатый век
Появился стиль хай-тек.
И впервые в мирозданье
Появилось это зданье
Необычное такое,
Будто вправду неземное,
Будто некий зверь-стоножка
Отдохнуть присел немножко,
Будто прыгнет он вот-вот
До космических высот.
---
Розовый дом Утрилло. Любовь Черм
Ставни под цвет абсента.
Мысли - "а ля туйон".
В первых лучах рассвета
В розовом белый дом.
Утром хозяин выйдет
И не узнает стен.
Мозга больного "виджет" -
Розовость перемен.
Требует ярких пятен
Серый, слепой гашиш.
Розовый цвет приятен,
Если всю ночь не спишь.
Красочность - чувств мерило.
Брызги на тротуар.
"Розовый дом" Утрилло,
Угол Абревуар.
---
«Розовый Дом» (La Maison Rose) стоящий на перекрёстке улиц Абревуар и Соль на Монмартре, который раскрасил знаменитый Морис Утрилло. Сакре-Кёр
Валентин Клементьев
Холм Монмартр, Сакре-Кёр,
В прозрачной дымке лёгкий флёр
И византийский образец -
Храм примирения сердец.
Средневековье и аббатство,
Объединеньем воли - братство,
Сан Пьер в знакомый силуэт,
Всё, что осталось с прошлых лет.
Упадок, годы разногласья,
Кипели в бурном море страсти,
Волненья вылились в поток,
Господ настиг печальный рок.
В набат Парижская коммуна -
В прообраз диких, злобных гуннов
И пререкание Христа
В тени растления и зла.
Но, беспорядкам был конец,
Взошёл над городом венец,
Неподражаемый собор -
Великолепный Сакре-Кёр!
Преобразились снова скверы,
Народ обрёл любовь и веру,
Монмартр - красочным огнём
Стал путеводным маяком.
Лапен Ажиль и кабаре,
Цветочный запах и кафе, -
Вечерним строем оперетт,
Где отдыхает высший свет.
Эмиль Гудо и живописность,
Здесь человек, по сути, личность!
И приобщенье к красоте
В дар восхваления земле.
Бесценных книг - литература
И близость сцен архитектуры,
Слиянье шарма звуком нот
Несут нам славу и почёт.
Взметает церковь Сакре-Кёр,
Как белокаменный шатёр,
Терраса к выступу ведёт,
В цвета индиго небосвод.
Массивный портик с барабаном,
Христа скульптура в нише храма,
Восточный фриз и строй колонн,
От стен идёт молочный тон.
На основаньях купола -
Духовных символов добра,
Аркады окон в переплёт,
Объяли дуги мощный свод.
Париж, как будто на ладони,
Лужайки зелени на склоне
И целомудрие ума
Во имя мира и Христа.
---
Сен-Женевьев. Годунова Катерина
На тихих аллеях старого кладбища,
В русском предместье Парижа,
Светлая грусть по истории нашей,
Стала мне чуточку ближе.
Сен-Женевьев приютило навечно
Души изгнанников сирых.
Здесь соловьи им поют бесконечно
В память о старой России.
... Церковка белая... Звон колокольный -
Молюсь за героев бесславных!
Господь не забыл чужбины невольников,
Укрыв их Крестом Православным!
---
Сорбонна. Анатолий Ягудин
Вот храм науки и закона -
Благочестивая Сорбонна.
Студентов приняла в полон
Под сенью мраморных колонн.
У входа, как пажи султана
Шумят прохладные фонтаны
И брызги по ветру летят
На озабоченных ребят.
Совсем не выглядели странно
Чреда кафе и ресторанов.
Они тем более уместны,
Что рядом - духовой оркестр.
А на столах - негромкий пир:
Лишь Бужоле и козий сыр.
Но ведь не хлебом же единым…
Нам хочется смотреть картины.
Внутри - чудесная работа -
Развешены иконы Джотто.
На них святой Франциск Азисский
Летит по небу к Богу близко
И в воскрешение из мертвых
Не верит кардинал упертый.
Как полководец на войне,
Сорбонна ценится вдвойне.
Престижно и почетно место,
Где можно подобрать невесту.
И даже принцы есть на троне,
Окончившие курс в Сорбонне.
Мечтал я с детства о погонах,
А кто-то маялся в Сорбоннах.
Гагарин спать мне не давал,
А он экзамены сдавал.
Ведь для меня Сорбонна эта
Была, как чуждая планета
И толком непонятно мне
В какой она была стране.
Мы вместе выросли и стали
Меняться чудными местами.
Ему был Кремль и Храм показан,
А я Парижем был наказан.
За то, что жил не понимая,
Такому чуду не внимая,
За то, что врозь пропали годы,
Другие нравились народы,
За то, что с Эйфелевой башней
Другие заводили шашни,
За то, что зданье Опера
Увидел в первый раз вчера,
Что дом безвестных инвалидов
Хранил Наполеона виды.
Ведь центр земного мирозданья
Внутри подержанного зданья,
Где как наследница Бурбонов
Парижем властвует Сорбонна!
Учил бы в юности французский-
Замешкался бы и отстал
И нас тогда в проеме узком
Их вышибала и достал.
Иссякла жажда приключений,
И хоть не сладился финал,
Зато не будет огорчений,
Что жизнь так глупо потерял!
---
В табачно-рыжем осень в Тюильри. Вениамин Голубицкий
В табачно-рыжем осень в Тюильри.
Цветной волчок застывшей карусели.
Когда умрешь – конечно же, умри,
Но лучше здесь, не в снеговой постели.
Пустые стулья в пудре мелких брызг,
И над водою птицы не кружатся.
Сухарь ржаной клошар едва разгрыз,
Такие лица позже долго снятся.
Понуро пони морда в хвост бредут,
Заказов нет, детишки разбежались.
Сквозного ветра продувной уют,
И только мы зачем-то здесь остались.
Блестит игла египетских чудес -
Уколешь взгляд, душа не кровоточит.
Спасибо, бес, что ты попутал, бес.
Когда не ты, то кто тут захохочет?
И счет пойдет колоннам Риволи,
Злым фонарям, слезящимся мансардам…
Когда умрешь, конечно же, умри.
Но возвратись, и ты умрешь недаром.
---
Мулин Руж. Анатолий Ягудин
Ночной разъезд на Пляс Пигаль,
Огни пронзительной рекламы.
Где разогнать свою печаль,
Не надо спрашивать у мамы.
Не видно красных фонарей,
Но воздух напоен развратом.
Ускорим шаг, еще быстрей-
К любви взывает каждый атом.
Пурпурным светом - Мулин Руж.
Здесь остановка неизбежна.
Уж если взялся ты за гуж,
То в очереди стой прилежно.
Из зева потекла толпа
От предыдущего показа,
Что лишь на первый взгляд глупа,
Уже вкусившая экстаза.
Но, присмотревшись, видишь дам,
Сплошь в декольтированных платьях,
Прильнувших тесно к господам,
Что держат их в своих объятьях.
Для них медовый месяц мал,
Им снова хочется влюбиться,
А кто весну свою проспал,
Тому осталось лишь напиться.
Но вот, открылся, наконец
Заветный вход - мы в темном зале,
Где вместо выпитых сердец
Стоит шампанское в бокале.
Мерцают свечи на столах,
Как заблудившиеся души,
Что забрели сюда впотьмах
Смотреть, завидовать и слушать.
Вдруг рампы полыхнул пожар
И раскатилась дробь оркестра,
Подняв в груди подобный жар,
Как ночью брачною невеста.
Впорхнули девушки на сцену,
Одна приятнее другой,
Взбивая кружевную пену
Безукоризненной ногой.
Все платья - только от кутюр
И кавалеры в белой форме.
На приме - юбка - абажур.
А где ж обещанное порно?
Но так уж выверен наряд,
Что глаз не трудно обмануть.
И лишь второй на сцену взгляд
Увидит обнаженной грудь.
И холодок в своей груди
Ты ощущаешь ненароком:
Ей тоже холодно, поди
Крутиться обнаженным боком.
Но забываем обо всем
В пылу пленительной программы
И на волнах любви плывем
К финалу фарса или драмы.
Так занимателен сюжет
И так приветлива массовка,
Что эта мелкая уловка
Нас молодит на десять лет.
Не так уж много видел ты
Живой и теплой красоты-
Лишь на картинах и обложках.
А тут - безумной формы ножка
И шея длинная и грудь,
Что не дают тебе вздохнуть
И дух перевести немножко.
Ты влип, раздавлен, оглушен,
Ты, наконец, почти смешон
В своем желании влюбиться.
Мой друг, пора остановиться.
О, будь хоть в этом искушен!
Но вот закончился сюжет,
Другой идет ему на смену,
Красотки покидают сцену -
Мы вновь в своей компаньи лет…
Выходим, ввинчиваясь в ночь.
Такси разобраны вчистую.
Себя не в силах превозмочь
Гулять всю ночь напропалую,
Упрямо гоним в темноту
Под сень сомнительных притонов.
Внезапно различая стоны,
Мы убегаем все в поту.
Нас ловят за руки девицы,
В проходе - суета и крик.
Нам не дает остановиться
Чужой, неведомый язык.
---
Париж. Мулен Руж. Евгений Ступаков
Я не видел Мулен Ружа.
Посмотрю, не будет хуже.
Интригует Мулен Руж,
Очень много шума уж.
В холле музыка гремит,
Словно рвется динамит.
Заходя в огромный зал,
Сразу чувствуешь накал.
Только я за столик сел,
Мигом занавес слетел.
А гарсон мне в ухо: "На!
Штоф французского вина".
Тут такое началось -
Все внезапно затряслось,
Заветрелось, закружилось
И по сцене понеслось.
Раньше я того не видел,
И за что же Бог обидел
Дев, танцующих уже
В совершённом неглиже.
Натянул бы на девчонку
Хоть какую одежонку.
Жаль, что не было с собой,
Не плясала бы нагой.
Я уставился на зал -
Кто-то в обморок упал.
Кто-то корчился от смеха,
Вот умора, вот потеха!
Кто-то тихо волком выл,
Что начало пропустил.
Кто "при смерти" был от шока,
Словно от удара током.
А почтенный господин
(В зале был такой один)
Издавал сигнал восторга,
Как в парковке лимузин.
И сосед по ряду бредит,
Уж наверно крыша едет.
Отодвинусь от него,
Не случилось бы чего.
Шок так зрителя и косит.
Я смотрю уже выносят
Тех, чья жизнь на волоске,
Пульса нету на виске.
Одним словом веселуха,
Кайф для глаза, и для уха.
Как бы мне домой теперь
Возвратиться без потерь.
---
Мулен Руж. Павел Весенин
Бульвар Клиши одет в туман,
Шерше ля фам, я в Мулен Руже,
Где в панталончиках из кружев
Танцуют девушки канкан.
Я пьян от танцев и вина,
Кровь будоражит танцовщица,
Любви и чувственности жрица,
Французской прелести полна.
Ах, эта линия колен, -
Мон шер ами, виват блаженство!
Твое нагое совершенство -
Мой сладкий и горячий плен.
Ты не танцуешь, а паришь,
И кажется, что не над сценой,
А чайкой белою над Сеной, -
О, мой блистательный Париж!
---
На крошечной площади. Надежда Дмитриева-Бон
Скульптура персонажа "Человек, проходящий сквозь стену", французского писателя Марселя Эме
Он парижанин, но как на нас похож!
И видно жизнь не так уж и проста,
Коль нет других дорог на жизненном пути,
Как только лбом сквозь стены нам пройти!
---
Нотр Дам. Акламэна
О Нотр Дам, ты Сену разделил,
Металлом кружев приглушил деревья.
У колокола храбр речитатив
На грани всех туристов маловерья.
Гаргулии тенями облаков
Вытягивают шеи, пряча взоры,
И изваянья их пустых голов
Внушают страх, как темноты дозоры.
Красавица не пляшет пред тобой,
Не пенятся в оборках ее юбки
И Квазимода, жуткий и простой,
Уж не страдает по своей голубке.
Париж тобою восхищает дам,
Молитвою сердца их наполняя.
Ты тайны все читаешь по губам,
Ими любуясь и любовью воскресая.
---
Собор Парижской Богоматери. Гаргульи. Андрей Дмитрук
Я увидел это недавно:
Наподобие серых стрел,
Все, как есть, гаргульи Нотр-Дама
Улепётывают со стен.
Врозь торча, рвутся прочь веками,
Злая стая молча ревёт;
Только задние лапы в камне,
А тела стремятся вперёд!
Сговорившись, пишут историки
(Быть банальными - их судьба):
Это просто, мол, водостоки,
От дождей, снегов - желоба.
Но, полны безумья и блуда,
Лезут вон сквозь стенные швы
Полукошки и полулюди,
Полуптицы и полульвы.
…Из соборных исповедален,
Где полно словесной трухи,
Может, гнали попы подалей
Исповеданные грехи?
И они, уныньем объяты,
Покидали святой предел,
И прокладывал им ваятель
Русла в форме бесовских тел.
---
Нотр-Дам. Валентин Клементьев
Собор ушедшей эпохи,
Столетья волнует сердца!
Ему поклоняются Боги,
И свет льют лучом небеса.
Бриллиант столицы отныне,
Наследие предков времен,
Культура, духовность Парижа,
Где сам человек окрылен.
Возвышен громадным фасадом,
И строился он на века,
Чарует восторженно взгляды
И мощь его так велика.
Он тянет величием формы,
Пилястры венчают собор,
Стоят колокольни покорно,
Собой закрывая простор.
Аркады несут восхищенье,
Статуи застыли вдоль стен,
Рождается чувство волненья, -
Чувств новых души - перемен.
В готическом стиле построен,
Торжественно вписан венцом,
Здесь облик величием строен,
И дух греет сильным творцом.
Парят высотой галереи,
Неф свода увенчан крестом,
И камни большой цитадели
Торжественно веют перстом.
Был центром раздора и распрей,
Алтарь просветлял королей
И не было места прекрасней
Для веры спасенья людей.
Горел, укрывал от гонений,
В нем свет продолженья пути,
Религии нес просветление -
Для искренней, верной любви.
Жемчужиной был, остается:
Иисуса - Терновый венок,
И сердце безропотно бьется,
Не зная потерь и тревог.
---
Нотр-Дам. Валерий Штормовой
Этюд на собор в Париже
В Париже над берегом Сены
Вознесся Нотр-Дам де Пари.
Какие б ни шли перемены
И как ни менялись миры,
Стоит он, собор кафедральный,
Над городом восемь веков.
Горбатый звонарь Эсмеральду
Спасал там, в ней встретив любовь.
Но что-то в нем есть роковое.
Недаром аббат Клод Фроло
Зловещее страшное слово -
"Рок" - вывел на стенах его.
И рок, не замедлив, свершился.
Плясунья была казнена,
Фроло сброшен с башни, разбился
От мстящей руки горбуна.
Звонарь, отомстив за смерть милой,
У тела казненной возлег
И, обняв ее всею силой,
Окончил свой жизни полет.
---
Нотр-Дам де Пари. Илья Будницкий
Нотр-Дам де Пари
«Прекрасней и глуше,
чем эхо в соборе»
Верлен
Гречкой рассыпается в соборе
стрельчатый поток от витражей,
спит орган, закатным вздохом в хоре,
шорохом листвы и пены в море,
золотом в свинцовом ореоле,
как прибой от дольних рубежей...
Своды переполнены покоем,
сделал шаг - переступил порог,
что в себе внутри Нотр-Дам откроем? -
Дышишь ни пигмеем, ни героем,
музыка становится изгоем,
убегая тысячей дорог.
Готика, чужая пелеринка,
плащаница смутному уму, -
Ты темна, как в половодье - льдинка,
по изнанке тянется тропинка,
хоры, как небесная низинка,
свет пересыпается во тьму...
---
Нотр Дам де Пари-Собор Парижской Богоматери. Лариса Татаурова
из Цикла "Страноведение.Мои впечатления"
Собор Парижской Богоматери воспел Гюго,
Как настоящую Жемчужину Искусства!
Стоит Собор в тумане призрачных веков,
Волнует магией и таинствами чувства!
Здесь дух витает тени Квазимодо,
Парфюма шлейф и Эсмеральды лик!
Он восхищает как Венец искусства,
В волшебной красоте своей велик!
Пленяет взор архитектурный стиль,
Орнаментов пленительная сила!
Я говорю Респект Жану де Шель, и
Пьеру де Монтрейль скажу "Спасибо"!
Как филигранно кружево сплели,
Из камня сотворили просто Чудо!
Короновали в нём,венчали королей!
Царит печаль и дух Любви повсюду!
---
Жан де Шель, Пьер де Монтрейль - архитекторы,зодчие 1257-1270 гг. Нотр-Дам де Пари. Людмила Некрасовская
Нотр-Дам де Пари! Если станет немного потише
Гомон пестрой толпы у седой Галереи Царей,
На мгновенье замри. И тогда непременно услышишь
Эсмеральды шаги у твоих отворенных дверей,
Где в красавца любовь без труда превращала урода.
Чувство столь велико, что нельзя его перебороть.
Помнишь, там, наверху, у гаргулий стоял Квазимодо
И звонил так, что звук разрывал колокольную плоть.
Нотр-Дам де Пари! Эти стены пропитаны болью.
Нет героев Гюго, но о них не смолкает молва.
Нотр-Дам де Пари! Вспоминая их, перед тобою
Для молитв о любви подбираю простые слова.
---
Святой Нотр-Дам... Неоновый
Твой звон колокольный свозь бури веков,
И свет через стёкла витражные веет.
А шпили насквозь рвут джинсу облаков,
Старинные стены любого согреют.
Органная музыка до глубины,
Душевной достанет и сердце руками.
Гаргульи из камня при свете луны,
Наполнят виденьями и голосами.
Исхожен ты сотнями тысяч шагов,
Пропитан теплом человеческой веры.
Святой Нотр-Дам в окружении ветров,
В обитель поманит своей атмосферы.
---
Нотр Дам де Пари. Сергей Момджи
И вот громада Нотр Дам,
Причем бедняга Квазимодо?
И Эсмеральда из цыган?
Нас привлекает то, что модно.
Огромный зал и витражи,
И о высоком сразу души,
Скабрезности не напиши,
И к Богу приоткрылись уши.
Здесь всё историей кишит,
Наполеон здесь коронован,
Молились многие в тиши,
С тех пор, как Нотр Дам построен.
Величье Франции есть в нём,
Народ был веры преисполнен,
И лился над Парижем звон:
В дневное небо Веры волны.
Сейчас у здания Мон Парнас,
Повыше, вроде, Нотр Дама,
Но не душой пленяет нас:
Какая сверху панорама.
За двести метров Мон Парнас,
До облаков поднялся с крышей,
Но Нотр Дам душе для нас,
Его, пожалуй, что повыше.
Париж стал супермегаполис,
Стекло, бетон, но без обид:
Что лишь историей дан полис,
Чтобы иметь величья вид.
Цвело великое искусство,
В науке горды имена,
В Истории царило чувство,
И тем великая страна.
Им безалаберность прощая,
Они здесь русским, как сродни,
Мы, о-ля-ля им подпеваем,
Хочу им счастья от души...
----
Большие бульвары. Андрей Дмитрук
В них нет величия. Столетних нет платанов.
(Но, правда, пальмы есть, хотя невелики.)
По ним на склоне дня гуляют неустанно,
Ведя под ручку жён, седые старики.
Обычай славный, что ж, - ходить так вечной парой…
Смеясь, бежит с утра в Сорбонну молодёжь,
На кресле инвалид проехал. Лист опалый
Метут уборщики.
И пробирает дрожь,
Когда припомнишь тех, кто здесь бродил когда-то,
Кто краски собирал с неярких цветников,
Обдумывал роман - иль, грёзами объятый,
Плёл тихо на ходу узорочье стихов.
…Фиакры в два ряда, под стук копыт, солидно
Плывут. От мостовых струится сизый пар.
И, тросточки вертя, идут месье в цилиндрах,
И юбками медам шлифуют тротуар.
Горит фонарный газ, вернейший знак прогресса;
С мольбертом - Писарро, а может, Клод Моне…
Но всё это старо, как чудеса Мельеса;
Под рябью бурных лет лежит на тёмном дне.
А нынче - с двух сторон - парад секс-шопов шалый:
Входи, хоть натурал, хоть садо-содомит!
И прорысит патруль, раскланявшись с клошаром,
И целый полк бродяг на лавках мирно спит.
Течёт себе народ, беспечно и приветно…
Так что же делать мне - понять, принять, простить?..
Сломалась ось времён и сращена неверно;
Не надо ль вновь сломать - и правильно срастить?..
---
Елисейские поля. Валентин Клементьев
Елисейские поля -
Праздник свиты короля!
Царский поезд, шум толпы,
Шелест зелени листвы.
Развиваются знамёна,
Блеском золота корона
И Людовик молодой
С императорской четой.
Поспевают вслед драгуны,
Барабанный звук, как струны,
Льётся музыка в свирель
В тон каприччо - менестрель.
Бой копыт, плывёт ландо,
В апогее торжество,
Розы красные летят,
Маршем свадебный парад.
Запах сочного жасмина,
Жёлтой охрой георгины.
Дамы в шляпках и месье,
Льются вина Шардоне.
Няньки, дети и фрейлины,
Ткани юбок кринолином,
Гувернантки в кружевах
И корзинки на плечах.
В сюртуках бароны, дяди,
Дворовых персон челяди,
Клерки баров и статисты,
Брачных связей аферисты.
В общем, весь Большой Париж
Посреди домов, афиш,
Все сословья - высший свет, -
Как написанный портрет.
Кофе в тонкий аромат,
Очарован чей-то взгляд,
Сад Тюильри ждёт гостей
На аллеях площадей.
Девы в платьях померанца,
На лужайках игры, танцы,
Бьют фонтаны из земли
В выразительность струи.
Дует с силой трубадур,
Впереди раскинут Лувр,
Всё сокровище веков
В анфиладах поясов.
Чувство общего волненья,
Радость лиц от восхищенья,
И ликует весь Париж!
Нарушая криком тишь.
---
Люксембургский сад. Андрей Дмитрук
Вдалеке от всех пешеходных стад,
В центре города, вместе с тем,
Люксембургский сад, Люксембургский сад,
О котором пел Джо Дассен.
Здесь большой бассейн свежестью бодрит,
Перекормлены утки, факт…
Здесь скамеек нет, хочешь - стул бери:
Ну, гостиная, а не парк!
Здесь царит покой, здесь прогрессу - стоп,
Вечной гонки стихает зуд;
Лишь торчит вдали сизый небоскрёб,
Одинокий гниющий зуб.
В герцогском дворце - там сидит сенат:
Вот местечко народ им дал!
А вокруг всего статуи стоят
Знаменитых французских дам.
Кто невзрачен был, толст или носат
- Идеальны, назло врагам.
Что с французов взять, тыщу лет назад
Тоже были «шерше ля фам»…
Колдовство аллей, все заботы - вон,
Но взгляни на скульптуры - страх!
Аутодафе и кошмары войн
В этих белых слепых глазах.
Сотня королев, величавость поз,
Фижмы, шлейфы и веера.
Вот стоит пастушка версальских коз -
Под топор ещё не пора…
Кто убийц лелеял и опекал
В ночь кровавую до зари,
Кто - любил вельможного чужака
И подвески ему дарил.
Ах. «шерше ля фам», вереница дам,
Гильотина, клинок и яд…
Свечи белые, и бордель, и храм,
Жанна д’Арк с Дюбарри подряд…
Вихрь балов и злая борьба за власть,
Мрак Бастилий и блеск побед…
Для чего? Чтоб нынче крошил, смеясь,
Парижанин уткам багет?..
---
Герани Монмартра. Белка Елкина
Над каштанами пролетает Пегас...
Где вы такое увидите? Только у нас...
Озабоченные куском хлеба поэты и художники атакуют Парнас.
Точнее Монмартр...
Смешались карты...
Белая церковь до самого неба...
Африканцы демонстрируют свои танцы...
Румын, взывающий к милости божей, помятой шапкой машет прохожим...
Над Парижем, под облаками пахнет кофе и дорогими духами...
знаменитая красная мельница...
Может верится, а может не верится,
что вместо фиалок здесь расцветают герани...
И Ваш портрет, без всяких стараний,
здесь нарисуют совсем непохожим всего за пару монет.
---
На холмах Монмартра. Борис Гарбуз
На узких улочках Монмартра
Как в лабиринте колдовском
Меня несёт шальная карта,
Сковав мой путь волшебным сном.
Богемой воздух здесь пропитан,
В тенистых сквериках стоит,
Здесь не один шедевр прочитан
И гений музыки звучит.
Среди путан, в разгар веселья
Поэта звучен монолог:
Вчера бордель был, завтра келья,
Свобода выпадет в острог.
Художники почти два века
Творят на Тертре чудеса,
Бурлит здесь творческая Мекка,
С землёй сомкнулись небеса.
Актрис, художников, поэтов
Манит к себе Парижский холм,
Здесь от заката до рассветов
Старинных мельниц слышен мол.
Их вид восторженно писали
Винсент Ван Гог и Ренуар,
Пейзажи улочек блистали
В мольбертах Бато-Лавуар.
Здесь дух Дюма в саду гуляет,
Поэта Гейне слышен стих,
Марш Берлиоза вдохновляет,
Пикассо гений не утих.
Жак Оффенбах тут упокоен,
Его канкан звучит вдали,
Музей-театр в тени построен-
Ужасный Сальвадор Дали.
В ночи резвится «Шустрый кролик»,
Маня поэтов и бродяг,
Как мотыльков на красный столик
В дыму богемных грешных тяг.
Грехи Монмартра освящает
Храм белоснежный Сакре-Кёр,
Высокий купол отражает
Сердец пылающих костёр.
А кабаре гремит канканом,
Блестят дождинки серых луж,
Вина игристого бокалом
Нас провожает «Мулен Руж».
Мы вышли за полночь глухую,
Нас до утра кружил Монмартр,
Фонарь я красный не задую
И сон заменит нам азарт.
Закаты, ночи и рассветы -
Всё спутал нам волшебный холм,
Бродить от осени до лета
Зовёт к себе крутящий мол.
---
Монмартр. Борис Каморзин
Давайте, на Монмартре,
Поговорим о Боге,
О Жане-Поле Сартре
И о высоком слоге.
По рю Пигаль пройдёмся,
Бульвар Клиши оценим,
Бургундского напьёмся
И преклоним колени
Пред первой проституткой,
Что в баре нам попалась.
Не будет это шуткой,
Ну, разве только, малость.
Нас Мулен Руж поманит
Сверкающим надкрыльем,
В предутреннем тумане
Мы справимся с бессильем.
На Сакре Кёр мы взглянем,
К Иисусу станем ближе
И молодость помянем,
Вздыхая о Париже.
---
На Монмартре. Сергей Момджи
Я подымаюсь на Монмартр,
Тяжелыми шаги, шажочки,
Высоковато сей театр
Искусства, красоты - нарочно?
А по дороге негры к нам,
И точно, как у нас цыгане
К нам обращаются:" Братан!
Купи, хотя бы что попало!"
А на вершине стоит храм,
То Сакр Кёр ("Святое Сердце")
Стоит он, как подарок нам,
От красоты его не деться.
Художник славен здесь, поэт,
Воспоминаний груды суммы,
Отсюда, вовсе не секрет,
Когда-то началась Коммуна!
Сто метров вверх, мне тяжело,
И солнце жжёт немилосердно,
Зайду во дворик, как в кино,
Видна вся Франция, наверно.
Сижу в тенёчке Сакр Кёр,
Со мною рядом голубочки,
Воркуют так же, как в Москве,
Я понимаю их до точки.
Найти, что кто-то потерял,
Последних новостей услышать,
На высоте здесь их вокзал,
Лететь им некуда повыше.
И я спускаюсь с ними вниз,
Где Далида жила, рыдая,
Стена любви - влюблённым приз,
Мечта художников, как рая.
Коснуться надо той стены,
Чтобы любовь не пропадала,
Я не касаюсь - нет жены,
Жить самому осталось мало...