Стоит в Северной Пальмире
Медный всадник на часах,
Живее статуи нет в мире
Она прославилась в веках.
К врагу он вышел в непогоду,
Вскочил на каменный утёс,
Прижал копытом гада сходу
И длань над будущем вознёс.
Весь в напряжении царь могучий,
В движении видится напор,
Характер волевой, кипучий,
Решён с соседом давний спор.
От силы огненной сердито
Вздыбился в исступлении конь
И всем врагам грозя копытом
Российский утвердил закон.
И конь, и всадник воедино
Стремятся вдаль скакать вперёд;
В огне твердеет даже глина,
С железной волей стал народ.
Открытый ветрам, в непогоду,
Стоит на камне у реки;
Царь Пётр плюнув на невзгоду
Страну построил вопреки.
Он повернул Россию первым
Навстречу к новым берегам,
Бывало, что сдавали нервы,
Когда кипел работы гам.
Стук топоров и гром орудий
Был, перемешан, круто слит,
Толкали гордой, сильной грудью
Страны бескрайней монолит.
Бегут века, Земля несётся,
Иной мотив пленяет слух,
Но Пётр это наше Солнце,
Он закалил России дух.
И пусть пучина рвёт, клокочет,
Бывает, беспросветна ночь,
Безжалостное время камень точит,
Не оскудеет Руси мощь.
Ясень Вадим
--
Есть у бога под луною
Много городов. Один —
Чудный град — там, над Невою,
Скачет конный исполин.
Как он светел, как он ясен!
Символ бога на земле!
Как Россия, он прекрасен!
Как она — тверд на скале!
Взоры на тебя, Россия,
Он орлиные вперил;
Знаешь ли его, Россия?
Рассказать ли, что он был?
Он огромною душою
Всю вселенну обнимал
И могучею рукою
Полвселенной всколебал.
Пробудил от сна полночи,
Жизнь другую сердцу дал,
Новый свет ей вдунул в очи,
Ум наукой воспитал.
Понимал свое он время,
Но его не понял век,
И он снес наветов бремя,
Дивный, божий человек!
Вняв высокому призванью,
Он в деяньях был поэт:
Наша Русь — его созданье,
Судия — весь божий свет!
На краю вселенной смело
Он воздвиг наш дивный град,
В нем он жив — и век уж целый
Царства на него глядят.
Смело он на них взирает,
Волю божию, закон —
Он России представляет,
Чрез Европу скачет он.
Подойди к нему, Россия,
Поклонися до земли,
О самой себе, Россия,
У гиганта здесь спроси.
Здесь он думал, здесь учился,
Здесь он русских жить учил,
Здесь за русских он молился,
Сына здесь за них судил…
Посмотри, как конь могучий
От земли несется вдаль;
Словно хочет он за тучи
Унести отца печаль!
Царь спокоен; он судьбою
Лишь твоею дорожит,
И у бога над тобою
Уж сто лет он сторожит.
Светлым взором обнимает
Царства русского концы,
И сквозь тучи нам взывает:
«Браво, браво, молодцы!»
Русь, молись и веселися —
Ты идешь стезей добра;
Слышишь «браво» — отзовися
На могучий глас Петра!
И Россия отозвалась:
«Петр, тебя я поняла:
Я в тебе, гигант, созналась,
И в себе тебя нашла!
Мир тебя не позабудет,
Воплощу твои мечты:
Будет время… Но что будет
Знает бог да знаешь ты!..»
Клюшников И.
*****
В этой призрачной Пальмире,
В этом мареве полярном,
О, пребудь с поэтом в мире,
Ты, над взморьем светозарным
Мне являвшаяся дивной
Ариадной, с кубком рьяным,
С флейтой буйно-заунывной
Иль с узывчивым тимпаном, —
Там, где в гроздьях, там, где в гимнах
Рдеют Вакховы экстазы…
В тусклый час, как в тучах дымных
Тлеют мутные топазы,
Закружись стихийной пляской
С предзакатным листопадом
И под сумеречной маской
Пой, подобная менадам!
В желто-серой рысьей шкуре,
Увенчавшись хвоей ельной,
Вихревейной взвейся бурей,
Взвейся вьюгой огнехмельной!..
Ты стоишь, на грудь склоняя
Лик духовный, лик страдальный.
Обрывая и роняя
В тень и мглу рукой печальной
Лепестки прощальной розы,
И в туманные волокна,
Как сквозь ангельские слезы,
Просквозили розой окна —
И потухли… Всё смесилось,
Погасилось в волнах сизых…
Вот — и ты преобразилась
Медленно… В убогих ризах
Мнишься ты в ночи Сивиллой…
Что, седая, ты бормочешь?
Ты грозишь ли мне могилой?
Или миру смерть пророчишь?
Приложила перст молчанья
Ты к устам — и я, сквозь шепот,
Слышу медного скаканья
Заглушенный тяжкий топот…
Замирая, кликом бледным
Кличу я: «Мне страшно, дева,
В этом мороке победном
Медноскачущего Гнева…»
А Сивилла: «Чу, как тупо
Ударяет медь о плиты…
То о трупы, трупы, трупы
Спотыкаются копыта…»
Иванов Вячеслав
*****
Пред нами Медный всадник Фальконе —
Могучий Пётр на вздыбленном коне.
В его подножье — финская скала,
И скорчившийся змей, как образ зла.
А Пётр — весь в движении, как живой.
Он простирает руку над Невой,
О будущем столицы новой грезит.
И ночи ждёт, когда с коня он слезет,
Чтоб обойти дозором город свой.
Радченко Надежда
*****
…Дев полуночных отвага
И безумных звёзд разбег,
Да привяжется бродяга,
Вымогая на ночлег.
Кто, скажите, мне сознанье
Виноградом замутит,
Если явь — Петра созданье,
Медный Всадник и гранит?
Слышу с крепости сигналы,
Замечаю, как тепло.
Выстрел пушечный в подвалы,
Вероятно, донесло.
И гораздо глубже бреда
Воспалённой головы —
Звёзды, трезвая беседа,
Ветер западный с Невы.
Осип Мандельштам
*****
К Неве, в гранит
Одетой
Парапетов…
К Сенатской площади,
Укрытой от ветров…
Туда, где дивный
Всадник Фальконетов
Стоит величествен,
Надменен и суров!..
Ему уже немало лет…
Но, как и прежде…
Как и прежде
Он служит символом самой
России, что смогла
Достичь немыслимых высот!..
И обращает нас к надежде,
Что будет прежнею она
Преградой силам зла!..
Константинов Вадим
*****
Стоит император Пётр Великий,
думает:
«Запирую на просторе я!»
а рядом
под пьяные клики
строится гостиница «Астория».
Сияет гостиница,
за обедом обед она
даёт.
Завистью с гранита снят,
слез император.
Трое медных
слазят
тихо,
чтоб не спугнуть Сенат.
Прохожие стремились войти и выйти.
Швейцар в поклоне не уменьшил рост.
Кто-то
рассеянный
бросил:
«Извините»,
наступив нечаянно на змеин хвост.
Император,
лошадь и змей
неловко
по карточке
спросили гренадин.
Шума язык не смолк, немея.
Из пивших и евших не обернулся ни один.
И только
когда
над пачкой соломинок
в коне заговорила привычка древняя,
толпа сорвалась, криком сломана:
— Жуёт!
Не знает, зачем они.
Деревня!
Стыдом овихрены шаги коня.
Выбелена грива от уличного газа.
Обратно
по Набережной
гонит гиканье
последнюю из петербургских сказок.
И вновь император
стоит без скипетра.
Змей.
Унынье у лошади на морде.
И никто не поймет тоски Петра —
узника,
закованного в собственном городе.
Владимир Маяковский
*****
Невы неспешное теченье
Ласкает берега гранит.
Санкт-Петербург – Петра творенье,
Стоял и веки простоит!
Я верю это в Божьей воле!
Царь Петр, упрекам вопреки,
Болото, остров, чисто поле,
Избрал у берега реки.
В пример потомкам, сам трудился:
Построил челн рукой своей,
Чтоб Русский флот на свет родился,
Не счесть, как много кораблей!
Построив крепость, бастионы,
Свой взор на Запад устремил.
И жезлом царским, прямо с трона,
Окно в Европу прорубил!
Стою в прохладе белой ночи.
Смотрю с восторгом в тишине,
Как Медный Всадник Змея топчет,
Верхом на боевом коне!
«Люблю тебя, Петра творенье!»
И я с восторгом говорю!
Струится в сердце вдохновенье!
Надеюсь, верю и люблю!
Серебряков Игорь
*****
Нева! Воды холодной ширь необозрима,
А Пётр верхом на вздыбленном коне,
В златом венке властителя былого Рима.
Таким увидел мир шедевр Фальконе!
Великим символом России вскоре стал!
Здесь мысль маэстро пламенем горит.
Всё необычно: всадник, конь и пьедестал,
Гром-камень стал им, глыба-монолит!
Философы, мыслители из тех времён,
Понятны всем, наверно, очень, ныне:
Немало было средь ваятелей имён,
Протекцию составили Екатерине!
Маэстро понял всё величие Царя,
Итоги дел его и всех творений,
То, что правителем Руси он был незря —
Всё смог увидеть этот скульптор-гений.
Последний офицер, ещё времён Петра,
Сей монумент знамением благословил.
Да, смуты были и военные ветрА —
Всё чуду в бронзе пережить хватило сил!
Под сенью распростёртой царской длани
Живём и здравствуем мы столько лет.
Немало создано преданий и сказаний,
А имя — Медный всадник дал Поэт!
Неверской Сергей
*****
Камень волною… Недруг – змея…
Жест, упреждающий шведов…
Вроде, всё так… но задумался я –
Что ещё скульптор поведал?
Чем на века вдохновил Петербург? –
Всадник осыпан стихами…
Зачаровал ли его демиург,
Чтоб оживал временами?
Бронза кипящая стынет во мне –
Невыразимое чувство!
Нашу ль судьбу изваял Фальконе?
Знать бы, в чём тайна искусства…
Наливайко Николай
*****
Стоит в тумане Всадник одинокий,
Опять ночным лишь светом окружен.
Он простирает длань к Звезде далекой,
Такой же одинокой, как и он.
Всемирная любовь к нему — дневная:
Днем — уважаем, величав, высок…
Нет никого. Вокруг лишь мгла ночная.
Любимый всеми, Всадник одинок.
Созвездия не водят хороводы.
Все ночью спит. Один он, бедный, ждет,
Что содрогнутся тверди небосвода,
И милая Звезда к нему сойдет.
Он ждет ее, от всех тоску скрывая.
Среди войны, провалов и побед
Он ждет ее. Его мечта живая.
Он ждет свою надежду много лет.
Он талисман для Северной Пальмиры,
И он не даст России умереть.
Он символ чести, мужества и мира…
Он медный, но душа его — не медь.
Гибова Ксения
*****
Фальконе замысел великий,
Заказ от царского двора.
Поставить в городе Петра,
Скульптуру, памятник великий.
Гром камень по Неве доставлен,
С залива Финского приплыл.
Мужик российский, что есть сил,
Его доставил, прям к Сенатской.
Уж больше двести лет прошло,
Как Петр стоит на пьедестале.
Но будоражит вновь и вновь,
Фантазию людей, чертами.
Великий Пушкин посвятил,
Свои стихи под впечатленьем.
И Окуджава сочинял,
Свои бессмертные творенья.
Петр горделиво восседая,
Свой взгляд в Европу устремил.
Смотри Россия ведь не даром,
Окно свое туда рубил.
Ещё недавно на парадах,
В Неву входили корабли.
Балтийский флот России слава,
Тебя давно не видим мы.
Куда всё делось, мощь парадов,
Куда же делись корабли.
Авроры силуэт печальный,
Глаз уж не радует вдали.
Соколов Валерий
*****
— 1 —
Вновь Исакий в облаченьи
Из литого серебра.
Стынет в грозном нетерпеньи
Конь Великого Петра.
Ветер душный и суровый
С черных труб сметает гарь…
Ах! своей столицей новой
Недоволен государь.
— 2 —
Сердце бьется ровно, мерно,
Что мне долгие года!
Ведь под аркой на Галерной
Наши тени навсегда.
Сквозь опущенные веки
Вижу, вижу, ты со мной,
И в руке твоей навеки
Нераскрытый веер мой.
Оттого, что стали рядом
Мы в блаженный миг чудес,
В миг, когда над Летним садом
Месяц розовый воскрес, —
Мне не надо ожиданий
У постылого окна
И томительных свиданий.
Вся любовь утолена,
Ты свободен, я свободна,
Завтра лучше, чем вчера, —
Над Невою темноводной,
Под улыбкою холодной
Императора Петра.
Анна Ахматова
---
На пьедестале — гордый Медный всадник,
И целая страна — как постамент.
А под копытом — вековые камни,
В доспехи берег питерский одет.
К гранитным берегам столичный город
Вплотную подступает и молчит.
Разводит ночь мосты, и сумрак бродит
В прозрачной белой питерской ночи.
Что видит Всадник? Кто во сне приходит,
Чтоб навестить неспящего царя?
Плывут над ним века, столетья, годы,
Потомки о заслугах говорят.
Что видит он? Стрельцов, рассвет кровавый?
И осужденья гнев — в глазах сестры?
А может, блеск побед морской державы
И крылья кораблей в волнах Истры?
Врагам в сраженьях не давая спуску,
Реформ петровских шел девятый вал…
Поднял он высоко флаг славы русской,
Единственного ж сына — потерял…
И в бронзе он своей России верен,
Живой, неугомонный русский царь.
Вновь — на коне, взор в будущее вперен,
И змей опять мешается — как встарь.
Напрасно сердце говорит стихами.
Сейчас на пьедестале — только память.
Натико
*****
В морозном тумане белеет Исакий,
На глыбе оснеженной высится Петр.
И люди проходят в дневном полумраке,
Как будто пред ним выступая на смотр.
Ты так же стоял здесь, обрызган и в пене,
Над темной равниной взмутившихся волн;
И тщетно грозил тебе бедный Евгений,
Охвачен безумием, яростью полн.
Стоял ты, когда между криков и гула
Покинутой рати ложились тела,
Чья кровь на снегах продымилась, блеснула
И полюс земной растопить не могла!
Сменяясь, шумели вокруг поколенья,
Вставали дома, как посевы твои…
Твой конь попирал с беспощадностью звенья
Бессильно под ним изогнутой змеи.
Но северный город как призрак туманный,
Мы, люди, проходим, как тени во сне.
Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,
С рукою простертой летишь на коне.
Валерий Брюсов
---
Люблю я памятник Великого Петра,
Стоящий весело над царственной Невою:
Проста и нехитра гранитная гора,
Что, кажется. Звенит под мощною пятою
Могучего коня…
Кусков П.
*****
Побывал я в Петербурге, повидал друзей.
Встретил там и каратинцев, стало веселей…
Осень… Холодно… Туманно… Серая Нева…
А над горной Каратою – неба синева!
…Сколько раз поэты пели невским берегам!
Я свои стихи прочёл им тихо, по слогам…
Услыхал меня Есенин? Пушкин услыхал?
Неизвестно… Важно только: я стихи читал!
Их услышали фонтаны, храмы и мосты,
Их отметил Медный всадник – с царской высоты.
Конь его стучит копытом – эхо по горам!
…Кони, львы, скульптуры, фрески – не угнаться нам…
Эрмитаж, а в Эрмитаже… Далее – везде…
Мысли – выстрелом, упрёком, следом на воде…
Горы – счастье, море – радость, а болото – грусть…
…Петербург, надменный всадник, я ещё вернусь!!!
Максимчук Людмила