Разноцветные краски, в руках акварель,
Вдохновилась душа увидав Агидель,
Исполины скалистые невдалеке,
С белогривой луною на Белой реке.

Под лазоревым сводом искрится река,
В изумрудных нарядах парят берега.
Ветерок говорливый разносит туман,
Словно жемчуг, в реке разгорелся урман.

Красотой удивляя, сестрица легка,
С добротой бесконечной поит берега,
С божественным взором башкиров земля,
Воспевает красавицу трель соловья:

— Агидель озорницу Урал сотворил,
Богатырь волевой ангелочка любил.
Синеглазую дочку сердечно ласкал,
Лучезарные воды вокруг расплескал!

Гафуров Рустам

---

Вдоль холмов и лесов протянулась река:
То тиха и нежна, то крута и певуча.
Где легка, там рябые парят облака,
Где крута, там скопились дремучие тучи.

Эту белую речку — невесту небес
В расписной колыбели качают берёзы.
Её воды чисты и прозрачны, как слёзы,
И слагает ей стансы таинственный лес.

Иногда по утрам одевают её
Вереницы густого молочного пара.
Увидав красоту эту, каждый поймёт,
Что река моя Белой зовётся недаром.

…А под вечер взойдёт из за леса луна,
Гладь реки озарив перламутровым светом,
Набежит с ветерком за волною волна,
И затихнут последние шорохи лета.

Бакулин Вадим

---

Легенда о реке Белая

Давным-давно, во времена князей,
Стоял огромный замок над скалою.
В нём жил, подвластный матери своей,
Князь ДАхо и владел он той землёю.

И по земле адыгов, как вода,
О нём дурная слава разносилась,
И у людей, при встрече с ним, всегда,
Как раненая птица, сердце билось.

На Гурджистан* набег свой совершив,
Довольный князь с добычей возвращался.
А на тропинке узкой, у вершин,
Ему старик внезапно повстречался.

С ним молодая девушка была,
Красавица. Звалась с рожденья Бэлой.
С отцом, в горах, весною скот пасла,
Была отчаянной и очень смелой.

— Кто ты такой, что преградил мне путь?! —
Вскричал взбешённый князь. Старик ответил:
— Я, лишь пастух. А ты — убийца! Пусть
Накажет бог тебя на этом свете!

Взмахнул рукою князь и слуги, вмиг,
Схватили Бэлу, накрепко связали.
И, не успел опомниться старик,
К седлу веревкой крепко привязали.

От горя обезумевший старик:
— О, доченька! — вскричал, — О, Бэла!..
И вдруг, от взмаха сабли, тихо сник,
А девушка от горя поседела.

И в сердце Бэлы полыхнул огонь
Незабываемой, священной мести.
Увёз её, в покои князя, конь,
Но не забыла Бэла клятву чести.

С тех пор немало времени прошло,
Грустила Бэла в княжеских покоях,
А в сердце князя чувство расцвело
И предложил он стать его женою.

В ответ услышал только: — Никогда!
— Одумайся! — вскричал тут князь взбешённый.
И матери смотреть за ней всегда
Он поручил, отказом разозлённый.

И Бэла в замке узницей жила,
А в сердце отомстить росла надежда.
Тайком, в покои князя пронесла
Она кинжал под дорогой одеждой.

— О, милая, ты всё-таки пришла,
Так будь женой любимою моею!
— Согласна я, — ответила она.
— Иди ко мне, любовь тебя согреет.

Как только князь хотел её обнять,
Кинжал достала, в грудь ему вонзила.
И, перед тем, как броситься бежать,
Сказала: — За отца я отомстила!

А во дворе конюшни, под седлом,
Стоял красавец-конь, быстрее ветра.
В седло вскочила Бэла и на нём
Хотела скрыться тихо, незаметно.

Погоня… Скачет Бэла… Вот обрыв…
Пришпорив скакуна, с обрыва — в реку…
И жизнь оборвалась… И крик-надрыв
В горах, вдруг, отозвался громким эхом.

Прибило тело к берегу реки
И стали звать её — рекою Бэлы.
И абадзехи, Бэлы земляки,
Впоследствии назвали речку Белой.

А тело князя приказала мать
Похоронить на берегу безвестном.
И, лишь, успев земле его предать,
Ту реку — Дах назвали повсеместно.

Физиабго — «сварливая жена»…
Так князя мать адыги называли.
Ещё не год, свирепствуя, она
Их мучила, спасения не знали.

Уж замка нет в помине с той поры
И предан князь всеобщему забвенью.
Физиабго — название горы
Передают адыги поколеньям.

И, как лавина, множится молва
О грязном Дахе и прозрачной Белой.
И, в памяти людей, всегда жива
Легенда о бесстрашной, юной Бэле.

Угрюмова Светлана