«Троица» Андрея Рублева
Три ангела, три странника у дуба
Мамврийского. Какая тишина
от них исходит! Как, озарена,
сияет глубь иконы! Сердцу любы
они давно. Печалью мягкой светят
глаза у одного, и нежный лик
его задумчив, он главой поник;
в другом — величие; строг и светел третий!
Пред ними чаша. Посохи свои
они поставили. Пред вещей тайной
дух замирает. Тихи, не случайны
сейчас их речи, полные любви.
Они здесь близко. В мир сошли печали,
чтоб осенить покровом и спасти, —
три странника из озаренной дали,
вкушающие хлеб и соль в пути.
Василенко В.
---
И проступали Лики на стене,
Дугою купола чертили небо,
И по лесам — прозрачный, падал снег,
И не единым мир питался хлебом.
А инок у подножия Небес,
Раскрашивал нездешние одежды
В цвета такие, что с окрестных мест
Слетались птицы вещие с Надеждой.
И снег искристый точно замирал,
В лучах сходились тайны мира,
Так грешный мир Господь прощал,
А солнце выплывало из надира.
И плакал инок, с временем знаком,
И храм земной уподоблялся Раю,
Обетованному миров Творцом,
Там люди верные стекались к краю.
И вот коснулась росписей рука,
Благословенный труд дарил отраду,
И, кажется, безмерно высока
Так близкая душе Христа награда.
А звали инока — Андрей Рублев,
и Лики богомыслием открылись,
от тишины до кротости — без слов,
так и рождались вдохновенья силы…
Санникова Юлия
*****
Казнящий нас, да будешь ты наказан!
Несущий боль, ты сам ее вкуси!
Есть летописцы в толпах богомазов —
Явление святое на Руси.
И всякий век (да разве дело в веке?),
И всякий век, создавший чудеса,
Нуждается в подобном человеке,
Как солнце — голубые небеса.
И стены содрогаются от боли,
Когда князьям и свите напоказ
В прекрасном белокаменном соборе
Изображает бога богомаз.
Но время расправляется сурово
Со многим, что содеяно вчера,
И проступает светлый лик Рублева,
Очищенный от красок маляра.
То бог Рублева или лик Рублева?
Не все ль равно, в чьем взгляде синева,
Ведь проступает истинное слово,
И меркнут все ненужные слова.
Шалыт В.
*****
Под тяжестью раздумий странных
Я в храм взволнованно вхожу,
И фрески Грека Феофана
Туманным взором обвожу.
А в глубине под черной рясой
Монах задумчиво сидит,
Небесной сини взором ясным
Лик светлой радостью горит,
И чистотой, и вдохновеньем,
Что, чтя, веками бережем,
Его талантом и терпеньем
Хранимых в имени чужом.
Монах под именем Андрея,
Рожденья даты не найти,
В холодной келье руки грея,
Сумел бессмертье обрести.
Сосредоточенность и воля,
Где нравственность, как лик Христа,
Нам потеряться не позволит
Икон Рублевских чистота.
«Звенигородский чин» и фрески,
Иконостасы, купола,
И «Троица» священным блеском
Россию к подвигу звала.
И шли на поле Куликово
За единение Руси,
Сорвав ордынские оковы,
Свободу истины вкусив,
За мир, за люд, за Русь святую,
Что в храмах росписью легли,
За кисть Рублева, боль живую,
Что в русском сердце сберегли!
Среди веков, в людском потоке,
Сквозь созиданье и разлом,
На генном уровне высоком
Хранится память о былом.
Нелeн Арина
*****
Чудес понаделал, и сгинул, как молния,
Потомки зашились в догадках и версиях.
Так что ж ты шестое столетье безмолвствуешь,
Живым предоставив за мертвых ответствовать?
Ни гимнов, ни улиц, ни статуй не требуешь,
Доверяясь во всем своенравной судьбе,
И только у Спаса глаза, как два неба,
Века напролет голосят о тебе.
И только затоны, закаты, криницы
Бессмертья тебя выдают с головой…
И только России ты снишься и снишься,
Чудак, страстотерпец и мастеровой.
Резник В.
*****
И вот я в Третьяковке снова
Смотрю на «Троицу» Рублева:
Как прежде, чувствую волненье
Пред светлым миром единенья
Трех кротких Юношей Святых —
Как милосерден облик Их!
Рублев замкнул Их тесным кругом,
Они склоняются друг к другу
С любовью, лаской молчаливой.
Полны глубокого значенья
Их лица, позы, облаченья!
Воспитанник монастыря,
Он Троицу писал не зря —
В раздорах плакала земля…
Как не хватает мне самой
Терпенья, кротости порой
И мудрого святого слова
Великой «Троицы» Рублева.
Шорыгина Татьяна
---
Когда Рублёв писал иконы
Кистями ангелов в раю,
Колоколов звенели стоны,
Даруя музыку свою.
И блеск крестов позолочённых
Лил на полотна Божий свет,
И в ликах, им изображённых,
Таился бытия ответ.
Князей неблагостных облавы
Не просто было пережить,
Но в чистых лицах честь и славу
Он всё ж сумел соединить.
Свою безоблачную душу
Во фрески трепетно вложил.
Он только Голос Неба слушал
И одному Ему служил.
Гордиенко Татьяна
*****
Возможно ль высказать без слов,
Как мир прекрасен за оградой?
И кисть берёт Андрей Рублёв,
Разводит краски под лампадой.
Он ангельский напишет лик,
Запечатлеет в нём навеки
Всё, что узрел, душой велик,
Возвышенного в человеке.
Свершить обет пришла пора,
Любовь превыше хитрых правил…
Чему учили мастера,
А в этом сам народ наставил.
Он твёрдо верит: человек
Явился в мир не для печали.
И пьёт из тех чистейших рек,
Что в сердце с детских лет журчали.
Суров монашеский приют,
И тишина душе желанна,
А краски дивные поют
Всему живущему: «Осанна!»
Рыленков Н.
---
Андрей Рублёв на пороге храма
Во власти мечты большой,
Высоких замыслов. Богом данных…
Ему сейчас хорошо.
Сюда он часто приходит ночью
(Проста ночная пора)
Тайны здесь увидеть воочию,
Побыть в чудесных мирах.
Со стен взирают тёмные лики.
Рублёв их понять решил,
Проникнуться мощью тем великих
Всем складом своей души.
Трудно… Надо искать совершенство.
Троица — символ любви.
В подвиге истинное блаженство
Во имя этой земли!
Один лишь талант — его богатство.
Мысли его — как хрусталь.
Видит художник святое братство,
Светлую, звонкую даль!
Стоит один на пороге храма,
Вглядываясь во фрески…
Непревзойдённым мастером станет,
Миру всему известным…
Русское небо лазурного цвета
И даль полна красоты…
Прошлое в бездне своих секретов
Скрыло его черты.
Мерзлякова Татьяна