Ожидание Распутина
Валерий Старз По Алфавиту
В голове неугомонный звон,
И шуршит иголкой патефон.
На столе пирожные горой.
Видно не увидимся с тобой.
В них пустой приправой цианид.
Ствол от нетерпения свербит.
Пулю хочет выплюнуть в меня.
Отблески каминного огня
Бегают пугливо по стене.
Ты всё не спускаешься ко мне,
А мадера поменяла вкус.
Вспомнилось дыханье алых уст -
Робко ты шептала мне слова,
Что всегда невинною была.
Почему гостей не гонишь прочь
В стылую декабрьскую ночь.
Надоел подвальный будуар.
Душу жжёт предчувствия пожар
И готовит ей святой приют.
И вот-вот сейчас меня убьют.
---
Григорий Распутин
Владимир Хорошевский
Что за слухи и скандалы
Рвут империю на части? -
Недовольны генералы,
Что достиг огромной власти
Мужичок из-под Тобольска,
Омерзительный проныра;
Говорят, княгиням в койки
Лезет, как в свою квартиру…
Будто, в бане вместе парясь,
Тело “старца” обмывают,
Тот княгиням в благодарность
Приближает прямо к Раю;
Будто пьёт без всякой меры
Прежде, чем начать причастья,
Вёдра марочной мадеры,
В гневе - страшен, в ласках - страстен…
Он неграмотен, однако
Обладает некой силой:
При опасной хвори всякой
Тащит прямо из могилы!
Предсказатель, чудо-лекарь
Был царицею привечен,
Стал влиятелен при церкви,
Вёл провидческие речи.
Остеречь царя пытаясь
От войны, внушал, что гибель
Ждёт семью от мерзкой стаи
Что, отринув святость Библий,
Подстрекала к нападенью
На коварных австро-венгров,
Что вело к освобожденью
Православных братьев-сербов.
Не пресечь интриг придворных -
Был в Сибирь Григорий выслан;
Оставаясь непокорным,
А порой и скандалистом,
Он опять вернулся в Питер,
Не успел остыть Столыпин
(“Старец” смерть давно предвидел,
Но не внял упрямец-“глыба”).
Спас наследника молитвой,
Не успев попасть в столицу,
Перед каждой важной битвой
От хандры лечил царицу;
Ненавидимый Антантой
За призыв прервать насилье
(Их войска и “супертанки”
Погибали без России),
К смерти ей приговорённый,
Продолжал бузить по полной,
Был настолько близок к трону,
Что почти владел короной;
Бескорыстно много денег
Отдавал в приюты детям,
Никогда одной копейки
Из казны не брал при этом.
Ни чинов, ни преклонений -
Заявлял, что всё напрасно,
До царицы откровенья
Доводил, министров разных
Мог назначить чрез влиянье,
Видеть каждого натуру
Не мешали излиянья -
Мозг работал, не халтуря!
Чуя скорую кончину,
Написал письмо царице,
Где явил свою кручину,
Что ему отныне зрится:
Пару лет спустя иль меньше,
Как убьют его дворяне,
Вся семья погибнет вместе,
Революция нагрянет.
Почему не ждал коварства
От Юсупова Распутин?
Почему лишился шанса
Выжить в годы злых распутиц?
Неужели ослепила
Страсть к Ирэн провидца-гуру?
Где была святая сила,
Чтоб не так нелепо, сдуру,
Он погиб, Россия пала,
Началось кровопролитье -
Всё Антанте было мало,
Не дала и осудить их,
Трёх убийц благого старца,
Что спасал свою Отчизну
От засилья иностранцев,
От военной страшной тризны.
Помнят в Западной Сибири
Гришку Вилкина (и Новых);
Став Распутиным, как гири
Привязал к ногам пудовы;
Голодранцем, конокрадом
Слыл в свои младые годы,
Стал провидцем, острым взглядом
Проникавшим в суть Природы!
---
Гибель империи
Вячеслав Анисков
Мы Россию беречь не умеем
Часто сами о том говорим
Что её мы совсем не жалеем
И не ведаем что мы творим
Здесь безумие место имело
Земли наши хотели прибрать
Обложить даже данью сумела
Та лихая татарская рать
Обрели независимость после
И сумели себя показать
Во дворце были те, да и возле
Кто умели судьбу предсказать
Но враги были власти и трона
Чтоб самим подобраться к Царю
Устранили они от престола
О Распутине я говорю
Царя тут же убрали от власти
Полилась тут потоками кровь
Русь должны мы спасти от напасти
Чтобы крови здесь не было вновь
---
Григорий Распутин
Вячеслав Анисков
В Петербурге есть Юсуповский дворец
Там сегодня свадьбы можно проводить
А вот раньше в этом доме под венец
Могли лишь друзья хозяина ходить
Был Юсупов просто сказочно богат
И собой являл он высшую здесь знать
Очень многих оболгал и обокрал
И решил с пути Распутина убрать
Мог Распутин часто бедным помогать
Вещи многие он здесь тогда решал
Как не бились, но не вышло запугать
Знати той весьма конкретно он мешал
Много злобы накопилось на него
Не хотелось им терять свои места
И позвали на банкет они его
Совесть явно не было у них чиста
Думали: они его убьют
Сразу будет им всем очень хорошо
Яд в бокал с вином они нальют
Звездный час для них уже пришёл
Собрались два голубых и трансвестит
Но а яд им доставал военный врач
Коль душа от злобы пламенем горит
Каждый разом и судья здесь, и палач
Яд Распутин тот пирожным закусил
Они смотрят: он опять на них глядит
В чем вопрос ко мне у вас - опять спросил
Или может я поеду - говорит
Тут конкретно обезумели враги
Пули стали от рубахи отлетать
Застрелить как ни пытались - не смогли
И решили просто старца затоптать
Долго бились, но сумели погубить
Что творят - того не ведали совсем
Есть закон: святого если смог убить
Будет плохо ни в стране, а в мире - всем
Что хотели - не добились ничего
И потоком полилась в России кровь
За границей оказались без всего
Их опять все проклинают вновь
И на них теперь ответственность лежит
За убитых всех с того трагического дня
Кто Россией хоть немного дорожит
Тот я думаю скорей поймёт меня
---
Распутин
Анатолий Пименов
Ветер шапки с голов срывает,
Ночь закрыла людей, как в клетки,
Он идёт и не замечает,
Что вокруг все марионетки.
Треск в лазурь под его подошвой
Черепами, костями, сталью
Вверх идёт— всех суждений проще,
Он идёт и своей печалью
Растворяет в глазах своих
Серый город на мхах и водах,
Для него полон свет чужих,
Ненавистен в душе народа.
Демон старый творит обман,
Бесовщину, а может чудо,
Не колдун он и не шаман,
Кто-то верит и верить будет.
На обман с легкостью поддался,
Ел да пил и не торопился,
Кто-то всё по углам метался,
Ну, а старец всё не травился…
Пуля дьявола не берёт,
Может, ангел - ведь непонятно,
Почему он ещё живёт?
И к Неве он бежит обратно…
Только вот и река сегодня
Разгулялась и помутилась,
Гонит волны в тиши просторной,
Чтобы тайна в них заключилась.
---
Григорий Распутин
Валентин Клементьев
Григорий Распутин - целитель и плут,
Ты взял в свои руки и пряник и кнут,
Россию подвёл на погибель и мор,
И вынесла смута тебе приговор!
Он сыпал чете императорской - соль,
Нашёл в царском доме себе злую роль.
Сколько же нажил себе языков?
Попил у монархов - и соки и кровь!
Имел безграничную власть над людьми,
Магическим даром приблизил умы -
Министров, советников, разных послов
По должности двигал влиянием слов.
По половицам стучал сапогами,
Сорил в кабаках и притонах деньгами,
Устраивал оргии, баб соблазнял,
Девиц беспардонно и грубо ласкал.
Но вот в Петербург подлеца занесло!
Для духовенства посеял он зло,
Юродивым старцем себя возомнил
И статус «святого» себе заслужил.
Своим заклинаньем уверовал в чары,
Возвёл в ранг господства брутальные нравы,
Безбожно, и в доску, без устали пил,
Да деньги казенные в барах кутил.
Гнал без оглядки ретивых коней,
Да только прикрытием был Алексей!
Он знал, ты придёшь и страданья облегчишь,
Целительной силой болезни излечишь.
И день ото дня Алексею не легче,
В покоях дворца зажигались все свечи,
Распутин сидел у постели, - как пень,
Рукой наводил Цесаревичу тень.
Окончен приём, на Гороховой гости,
Хватало в тебе лицемерья и злости.
Желания плотские, крики и смех,
Ох, как ты любил этой праздности - грех!
Время проходит и новый приём,
Сама Александра ждёт гостя в свой дом,
Икона стоит утешеньем души,
В спасенье России от смуты и тьмы.
А ты не дурак! Выпьешь кваса - бадью…
И прямиком - экипажем к царю,
В гостиной тебя, как спасителя примут,
И бархат ковровой дорожкой раскинут.
Стоит Александра - царица земная!
На сердце колотит тоска роковая,
И шумы стихают в покоях дворца
Под властью развратного горя-льстеца.
«Опять сын страдает и просит тебя,
Всю ночь не смыкал Цесаревич глаза,
В тебя уповаем и ждём перемен,
Чтоб прочь обратить предрассудки измен».
Распутин нахмурит тяжёлые брови:
«Ну что ж постараюсь избавить от боли,
И в спальню уже никого не впускать,
Пока не закончу молитву читать».
Целитель склонится над ложем, как чернь,
И вновь поплывёт чёрной кармою тень:
Пьянки, поборы, распутство, грехи,
И ворон сидит на подпорке стрехи.
Проступит на лбу холодком только пот,
Злым помыслам старца не вторит Господь.
Любви не внушала льстеца борода,
И зрела уже - катастрофа, беда!
Снимается боль повелением воли,
Царевич не чувствует жара и боли,
Молитва читается, свечи горят,
По окнам - разводами, капли скользят.
Мелькнёт на крыльце уходящая тень,
Ворвётся на улицы, площади день.
Монархии близится горький конец,
И мрачность окутает царский дворец.