Ушедших не догонишь по прямой.
Он в тишине, за пробковой стеною
закручивал стремительной юлой,
со скоростью равняя световою —

всех, кто остался в том позавчера,
где, навсегда под кварцевою лампой, —
в гостиной открывают вечера
мелодией сонаты. С ней эстампы

кувшинок на реке, и перехлёст
боярышника в парковой ограде
он совместил. И продолжают рост,
пуская корни в каждой анфиладе

воспоминаний, словно в пустоте, —
деревья у горы над тихим пляжем,
чтоб не запечатлеться на листе,
и соприкосновенья с метранпажем

не допустить. Нащупывая след
тех девушек, что долго вереницей
вдоль моря шли (одна велосипед
толкала впереди) — возможно лица

живыми сделать. Так холодный плуг,
встречаясь с прошлогодней бороздою,
к зерну готовит землю. На испуг
он права не имеет. Лишь с виною

любовь приходит к слышимым шагам
по лестнице. Стихает колокольчик.
Мать входит в комнату, и потому слогам
теперь учиться можно. Полуночник

по кругу вновь отправится искать,
того, что наполняет слой за слоем,
недвижимое тело. И кровать —
лишь переправа, что открыта Ноем.

Он палимпсест стирает точно в срок.
(Там что первоначально, то и ново).
Выталкивая вверх, как поплавок, —
единственное найденное слово.

Латыфич Константин

---

Ну здравствуй, милый мой Марсель.
Пью, курю, ругаюсь матом.
Превращаю жизнь в бордель,
Разложив себя на атомы.

Раздарив себя на фенечки.
Все цветы падут к её ногам.
Под её ногами, девочки,
Разрушаю себя сам.

Душу. Дьяволу. Продам.
Лишь в молитве вскинусь вверх.
Неподвластным быть годам —
Разве это страшный грех?

Я — больной своей мечтой,
И цветы к моим ногам.
С каждой новую строкой
Разрушаю себя сам.

Шейли

---

Марсель — герой прекрасного романа
О многом чувственном, пленительном,ином.
Был жертвою сердечного обмана,
Девичьих ласок, думал об одном:
Как стать счастливым с милой Альбертиной,
Другой под сенью девушек в цвету.
И жалящие ревности картины
Мелькали в мыслях, но любил он ту,
Которая так часто исчезала,
В объятьях женских нежною была.
Остаться пленницей она не пожелала:
Исчезнув вновь, вернуться не смогла.
Так смерть внезапно разом порешила.
Все кончено, и Альбертины нет.
Сочится рана, сердце не забыло,
Забвение покрыло пылью лет.

А де Шарлю был восхищен Морелем,
Тем,что «птенец под крылышком отца».
Неверен был совсем на самом деле.
Сен-Лу «другой слегка» под маскою лица.
И в обретенном времени расставив
Все по местам и чудно описав
Изменчивость всего, в душе оставив
Восторженность, но грусть блестит в глазах.
Ведь все кончается, но «Поиски» меж нами,
Прочитанное сердце бередит.
Финальные слова глаза поймали:
«Во времени», кого оно щадит?

Заутренникова Елена

*****

Я заснул, задремал в ТОЙ избушке
В ТОЙ стране у реки… Хочешь (?) верь…
Сон мне снился чудесно-воздушный…
Мелкий дождик шептал что-то в дверь…

В ТОЙ стране мне жилось так счастливо
Там на сердце играла свирель…
Все цветы были там так красивы!
Так прекрасны…И был там Марсель

Он по-прежнему книжки читает
В небольшом городишке Комбре
И восторженно воздух вдыхает
С ароматом французским амбре

Я ему улыбнулся, как другу
Он мне тоже — я чувствую — рад
Мы в саду — мы гуляем по кругу!
С нами вместе кружит листопад…

Там в тени, где дневная прохлада
Нас захватит беседа в свой плен
Франсуаз предоставит усладу,
Угостив нас пирожным «мадлен»…

Мы затронем любимую тему:
«Как прекрасны все дамы в цвету!»
Он уверен: В них нет перемены —
Они в сердце хранят ту мечту…

Всё хотят, не взирая на лица,
Чувства выразить высших сортов
Из любовного кубка напиться…
Я с ним был согласиться готов…

В этот миг я внезапно проснулся
В моей комнате было темно
«Будем жить!», — я себе улыбнулся
Тихий дождик стучался в окно…

greyartur