А. Алферова
Под высоким клёном
На лугу зелёном
Собирала Маша
Белые ромашки
И венок плела.
Рядом с нею ловко
Божия коровка
В звёздочке янтарной
Сок пила нектарный
И росу пила.
Пчёлка золотая,
По садам летая,
Как бы между делом
В гости прилетела
Угостить жучка.
А в траве у речки
Бойкие кузнечики,
Бабочки-подружки
И сорок две лягушки
Слушали сверчка.
---
Золотятся луга. Яленка
Я под солнечным ласковым заревом
На лугу, чуть прикрою глаза…
Позолота стекается маревом
На травинки… Небес бирюза
Посветлела, укрывшись свечением…
Тишина… Лишь торпеды шмелей
Нарушают покоя течение…
На душе золотистый елей…
Сквозь ресницы трепещущих бабочек
Мотыльки луговые парят…
И бутоны встревоженных «лампочек»
Золотятся… Меняют наряд…
Ароматы текучие плавятся,
Распыляясь… В них - жизни исток.
С красотой этой глазу не справиться…
Прикрываю… Кружись, лепесток!
---
Михаил Пришвин. Золотой луг
У нас с братом, когда созревают одуванчики, была с ними постоянная забава. Бывало, идем куда-нибудь на свой промысел - он впереди, я в пяту.
“Сережа!” - позову я его деловито. Он оглянется, а я фукну ему одуванчиком прямо в лицо. За это он начинает меня подкарауливать и тоже, как зазеваешься, фукнет. И так мы эти неинтересные цветы срывали только для забавы. Но раз мне удалось сделать открытие.
Мы жили в деревне, перед окном у нас был луг, весь золотой от множества цветущих одуванчиков. Это было очень красиво. Все говорили: “Очень красиво! Луг - золотой”. Однажды я рано встал удить рыбу и заметил, что луг был не золотой, а зеленый. Когда же я возвращался около полудня домой, луг был опять весь золотой. Я стал наблюдать. К вечеру луг опять позеленел. Тогда я пошел, отыскал, одуванчик, и оказалось, что он сжал свои лепестки, как все равно если бы у вас пальцы со стороны ладони были желтые и, сжав в кулак, мы закрыли бы желтое. Утром, когда солнце взошло, я видел, как одуванчики раскрывают свои ладони, и от этого луг становился опять золотым.
С тех пор одуванчик стал для нас одним из самых интересных цветов, потому что спать одуванчики ложились вместе с нами, детьми, и вместе с нами вставали.